[sochi2014]

Догнать тебя
Автор: Сочи2014
Бета: нет
Фандом: Weiss Kreuz
Жанр: мелодрама
Пейринг: Ран/Хлоэ, Кикё/Ран
Размер: макси
Предупреждение: AU, WIP
Краткое содержание: Ран «Синигами» Фудзимия – звезда Формулы-1. Эдвард Кроцник – дизайнер из Бухареста. Между ними вспыхивает роман – курортный или?..

Глава 10

*
Локоть внезапно потерял опору, и Эдвард резко вскинул голову, вырываясь из тревожного полусна. Сидящая рядом секретарша Синигами - высокая, лишённая возраста японка с короткими стальными волосами - с беспокойством повернулась в сторону художника.
- Мистер Куроцунику, возможно, вам всё-таки стоит поехать домой?
Под домом имелось в виду жилище Рана, куда они даже не заезжали: ожидавшая на аэродроме скорая повезла обездвиженного гонщика прямиком в больницу. Сменщик Фри, молодой парень по имени Кё, доставил Эдварда туда же. Ран уже готовился к наркозу, и румына к нему не пустили. Операция длилась шесть часов, и теперь, через два часа после неё, уезжать было бессмысленно.
- Мисс Рекс, - голос прозвучал надтреснуто, и Эдвард постарался взять себя в руки, - что-то пошло не так. Я читал об этих операциях, я... В общем, вы езжайте, а я сначала удостоверюсь, что с ним всё в порядке.
Женщина отвернулась.
- Мне необходимо будет сообщить прессе о самочувствии Фудзимии-сан.
Бесстрастные интонации профессионала удались ей почти хорошо. Эдвард сочувственно вздохнул:
- Принести вам кофе? Кажется, я почти разобрался, как устроен тот автомат...
Стук каблуков раздался как гром среди ясного неба.
- Мистер Куроцунику, - доктор Михироги говорила по-английски с сильным акцентом, но довольно бегло, - мистер Фудзимия пришёл в себя и хочет вас видеть. Вы можете провести с ним пять минут. Будьте осторожны, ему нельзя двигаться. Очень прошу вас ограничиться разговором и избегать любых прикосновений.
Дальше Рекс обратилась к ней по-японски, но Эдвард уже не слушал - он кинулся к двери, на которую косился через коридор все эти два часа.
Ран лежал на животе, опутанный проводами. Эдвард вцепился в край кровати, опасаясь притронуться к руке, из которой торчал катетер. Синигами с трудом, в несколько движений улыбнулся:
- Эдо...
Художник мгновенно оказался на коленях, ловя почти беззвучные выдохи слов.
- Ну что ты... Ну, не плачь... Всё хорошо.
- Ран, - румын нашарил и накрыл дрожащей рукой холодные пальцы, которые не шевельнулись в ответ.
- Не надо, - гонщик двинул головой в попытке дотянуться до лица любовника, и Эдвард подставил губы. - Не надо плакать... Дай, я съем... Выпью.
- Ты поправишься, обязательно, - шепнул Эдвард, стискивая ладонь гонщика, но та так и осталась безучастной.
- Да. Но не сразу. Сначала буду так. Ты подождёшь?.. Потерпишь?
Румын замер, осознавая, что значит неподвижность пальцев Синигами. От боли и жалости разом кончились и слова, и слёзы. Он как можно нежнее поцеловал своего любовника.
- Теперь моя очередь носить тебя на руках.
*
- Давай ещё раз, Ран, - Эдвард отложил карандаш и потёр виски кончиками пальцев. - Ты предлагаешь мне навестить могилу какой-то шлюхи. Я правильно тебя понял?
- Не надо о ней так.
- Хорошо, навестить могилу твоей любовницы...
- Она не моя любовница, - Ран уткнулся лицом в простыню, его голос зазвучал глухо.
- Тем более! Но, насколько я помню, ты сам сказал...
- Она очень хорошая.
- И ты с ней спал! - Эдвард вскочил, лежавший у него на коленях альбом для эскизов полетел на пол.
- Мне не понравилось, - спокойно возразил Ран, но художник никак не мог успокоиться.
- Ты с ней спал, а теперь предлагаешь мне, своему бойфренду, идти к ней на кладбище, нести цветы... Может, мне траур надеть?
- Я бы пошёл сам. Но я не могу.
Художник возвёл очи горе.
- Едва ли она куда-нибудь денется.
- Будет неправильно, если никто не придёт.
Эдвард открыл было рот, чтобы ответить, но от тона Синигами совершенно не хотелось спорить. Он снова сел возле кровати и накрыл ладонью руку любовника.
- Ран, пойми, я - наименее подходящий человек. Ты мог бы послать Фри, или Кё, или...
- Почему? - перебил Синигами. Эдвард вздохнул. Ну как объяснить такую очевидную вещь?
- Мне не жаль, что эта женщина умерла. Я, наверное, сам бы её убил. Да, у тебя было много партнёров, но знать имя... И идти туда... Ран, пожалуйста!
Художник прикусил губу и отвернулся. От ревности тяжело было даже дышать, не то что подбирать нужные слова. Вновь посмотреть на Синигами Эдварда заставил странный звук с кровати. Неужели усмешка?
Гонщик и впрямь улыбался.
- Прошлое прошло, Эдо.
- Так не тащи его за собой! - румын стиснул неподвижные пальцы Синигами и тут же, опомнившись, ослабил хватку, но успел почувствовать почти неощутимое ответное пожатие. Он застыл в неверии, а Ран улыбнулся глазами:
- Нужно попрощаться. Без этого нельзя.
- ...нельзя идти дальше, - прошептал Эдвард. Синигами кивнул. - Я куплю... Наоми? куплю Наоми орхидеи.
*
- Здесь, - Фри отступил на шаг, пропуская Эдварда к могиле. Художник посмотрел на плиту, иероглифы на которой ему ровным счётом ничего не говорили.
- Упокой, Господи... - начал было он, но тут же осёкся: где было бы японской проститутке получить крещение?
- Покойся с миром, - белые орхидеи легли на каменную плиту, и все "правильно" и "неправильно" окончательно встали на свои места.
Эдвард поправил цветы. Совсем немного красоты - лично от себя, не от Рана.
"Пусть прошлое тоже упокоится с миром".
За спиной раздался негромкий голос. Не зная японского, Эдвард распознал лишь театральную нарочитость интонаций. Так говорят на публику. На публику, вниманию которой предлагается что-то низкопробно смешное. Он нарушил какой-то очередной обычай? Художник обернулся.
В шаге от него стоял самый красивый японец, какого он когда-либо видел. Красивее Рана. Раз в двадцать.
Длинные, глянцевито блестящие иссиня-чёрные волосы, фиолетовые глаза, узкий подбородок, изящные скулы, тщательно уложенные складки кимоно, снисходительно улыбающиеся чувственные губы - художнику хватило секунды, чтобы впитать глазами невозможную внешность этого человека и задохнуться от восторга и зависти.
А потом он сделал шаг и размахнулся.
Бывший второй пилот команды "Хонда" не успел среагировать. Он пошатнулся, закрывая лицо, но кровь уже закапала на лиловый шёлк. Безобразное - восхитительное! - зрелище. Эдвард скопировал снисходительную улыбочку Кикё...
Удар в челюсть лишил румына равновесия. В голове зазвенело, и помощь Фри оказалась как нельзя кстати, вот только вырваться из аккуратного захвата было невозможно. Впрочем, противника Эдварда тоже удерживал на месте его собственный спутник. Кикё что-то шипел, его коренастый охранник пытался одновременно возражать ему и Фри, Эдвард не понимал ни слова...
Конец перепалке положило щёлканье затвора фотокамеры. Журналисты не то дежурили на кладбище, не то выслеживали кого-то из них - отказавшись за неделю от двух интервью, Эдвард уже не обольщался насчёт собственной безвестности. В любом случае, противостоящие стороны отступили одновременно.
*
- От Рана скрыть не получится, - Эдвард вздохнул, сложил солнцезащитный козырёк с зеркалом и снова прижал к щеке охлаждающий пакет. Челюсть распухла, и говорить было больно.
- Его всё равно рано или поздно об этом спросят, - не отрываясь от дороги, напомнил Фри.
Эдвард выругался и скривился от боли. Надо же было так подставить Рана.
- Мне очень жаль. А, к чертям. Кто-то должен был это сделать!
- Мистер Кроцник, - Фри мог бы соревноваться с Синигами в бесстрастности голоса. Эдвард покосился на телохранителя и увидел, что тот улыбается. - Спасибо.
*
- Простите, кто? - Эдвард чуть не выронил трубку. - Рекс, вы уверены? Ран говорил, что у него нет семьи.
Секретарь вздохнула и продолжила не сразу:
- У господина Фудзимии действительно есть сестра.
- Но почему она звонит мне? Почему не свяжется с ним самим?
- Господин Фудзимия принял решение не общаться со своей семьёй после случившегося в команде несчастья, - Эдвард мог бы поклясться, что холодную деловитость в голосе Рекс пронизывали нотки горечи.
- Несчастья? Вы имеете в виду?.. О, я понял. Они его осудили?
На этот раз женщина не колебалась:
- Решение господина Фудзимии было продиктовано желанием оградить своих близких от внимания общественности.
- Вот оно что... - Перед глазами художника встали фотографии: Ран несёт его к машине сквозь толпу журналистов, Ран целует его перед расталкивающими друг друга папарацци... - Хорошо, я поговорю с ней.
- Отключаюсь от вызова. Куроцунику-сан... Спасибо.
У Фудзимии Аи был высокий голос и усиленный волнением японский акцент - Эдвард скорее догадался, чем распознал, о чём она спрашивает.
- Успокойтесь, пожалуйста. Ран хорошо себя чувствует. Реабилитация пока идёт медленно, но врачи говорят, что это в порядке вещей.
- Он получил цветы?
- Цветы приходят каждый день, но... Красные розы три дня назад, верно? Поклонники ведь дарят орхидеи.
- Да. И я писала, что хочу его навестить. Он не отвечает на звонки.
- Он не может, - Эдвард сразу же пожалел о сказанном, потому что беспокойство Фудзимии Аи стало почти физически ощутимым.
- Что? Но вы сказали, что с Раном всё хорошо!
- И это правда, а паралич через какое-то время пройдёт...
- Паралич, - безжизненно повторила девушка. Эдвард закусил губы.
- Я сожалею, но Ран не говорил о вашем возможном приходе ни мне, ни, насколько я знаю, кому-либо из помощников.
- Ну ещё бы! Зачем звать сестру, с которой не разговариваешь десять лет, когда твоя жизнь под угрозой!
- Фудзимия-сан, - Эдвард постарался говорить как можно мягче, - если я правильно понимаю, у Рана были веские причины на то, чтобы не привлекать внимания к своей семье. Поверьте, - перед его мысленным взором снова встали майские репортажи, - вам не нужно жить в этом... аквариуме.
- Аквариуме? - Ран переспрашивал с такими же интонациями. Эдвард вздохнул.
- Послушайте, мисс... Фудзимия-сан! Ваш брат всё время на виду, и каждый его шаг, как правило, трактуют не в его пользу, что впоследствии отражается на всех, кто...
- Но мне-то плевать, что будут говорить! Моего мнения он спросить не удосужился!
- Потому что он хочет вас защитить! - эмоции сестры, которые, видимо, достались ей за двоих, передались и Эдварду. - Ран не заботится о себе, но ему... Думаете, ему легко было выбирать между вашим спокойствием и своей потребностью в вас? Вы хотите снова поставить его перед выбором?
Трактовать мотивы Синигами было настолько же непривычно, насколько естественно. Эдвард знал, что говорит правду.
Ая вздохнула:
- После того, как этот мерзавец Кикё потащил его в суд, он вообще перестал общаться с людьми. Ладно, помолвка у него разладилась - можно подумать, Тайё не знала, что он гей. Можно подумать, это кому-то из нас вообще было важно. Так ведь нет! А уж когда Сион погиб... - она замолчала.
Эдвард мог только догадываться, кто все эти люди.
- Как он только вас к себе подпустил? - тихо произнесла девушка.
- Это вышло случайно, - румын поймал себя на том, что набрасывает в блокноте лицо с чертами Рана, но в обрамлении длинных волос, и отложил карандаш. - Знаете что... Я поговорю с Раном. Конечно, если он не станет слушать - ну, вы понимаете, сейчас не тот момент, когда на него можно давить, но... В любом случае, я буду держать вас в курсе.
- Спасибо! - Эдвард по голосу представил улыбку сестры своего возлюбленного и улыбнулся сам. - Спасибо, Куроцунику-сан. И если вам что-нибудь нужно... Помощи, денег... Просто поговорить...
- Ну...
- Вы, главное, держитесь. И будьте с ним. Пожалуйста, - Ая положила трубку.
Эдвард посмотрел на исчёрканный лист. Одно и то же лицо... Смешно, он ведь даже не знает, как она выглядит на самом деле. Но Рану нужно показать... Да! Пусть у них будет одно и то же лицо.
*
- Добрый день, Рекс-сан. Простите, что снова вынужден злоупотребить вашей добротой... Нет-нет, позвольте мне остаться при своём мнении. Дело в том, что мне снова нужна ваша помощь... Не беспокойтесь, пожалуйста, с ним всё в порядке. Так вот, не подскажете ли вы мне, можно ли где-нибудь в Токио заказать ювелирные изделия... совершенно верно, по собственному эскизу. Да? О, благодарю вас. До вечера, Рекс-сан.
Эдвард улыбнулся и положил трубку.
*
Просыпаться от поцелуя Синигами стало почти привычно - гонщик был дома уже неделю. Эдвард, не открывая глаз, потёрся носом о щёку любовника.
- Охайё гоздаимас.
Ран - художник почувствовал это - улыбнулся. В следующий момент его рука оказалась в штанах Эдварда. Тот сделал было движение навстречу, но тут же остановился и распахнул глаза:
- Ран, не надо! Мы не успеем собраться. Почему только у вас все мероприятия начинаются так рано?!
Художник попытался встать, но Синигами, не прекращая улыбаться, дотянулся-таки до его члена. Утренняя эрекция возобладала над здравым смыслом, и Эдвард сместился так, чтобы любовнику удобнее было двигать кистью, а ему самому - покрывать лицо гонщика поцелуями.
- Ты становишься сильнее, - прошептал румын, толкаясь навстречу скользящим вдоль члена пальцам.
- Зарядка полезна, - невозмутимо ответил Синигами, делая хватку крепче. Эдвард застонал и кончил, когда Ран поймал зубами его ухо.
Несколько секунд они лежали, обнявшись. Гонщик перебирал волосы Эдварда, а художник улыбался ему в шею. Потом румын оттолкнулся от кровати.
- Умываться.
- Мыться, - Синигами кивнул на промокшие штаны любовника.
Эдвард подхватил Рана на руки. Если набрать ванну, то коляска понадобится только для того, чтобы почистить зубы.
*
- Тебе как организатору полагается строгий костюм, - Эдвард открыл шкаф, передвинул плечики с аляповатыми рубашками и замер, ничего не достав. Обернулся к молчаливо ожидающему на кровати Синигами. Провёл рукой по лицу.
- Господи, Ран, открытие через час, а я до сих пор не верю. Персональная выставка... Нет, мои работы совершенно не в японском вкусе. Это будет провал...
- Что мне надеть? - дождавшись паузы, произнёс Синигами.
Эдвард бросил на кровать чёрную рубашку матового шёлка и того же цвета брюки. За ними последовал белоснежный комплект.
- Покрой одинаковый, - румын давно уяснил, что Синигами не интересуется такими вещами, но зачем-то решил объяснить. - Это призвано подчеркнуть роль известного спортсмена и мецената Фудзимии Рана в жизни и творчестве художника Кроцника, - он подмигнул было, но тут же замер, уставясь в стену. - Как будто мало того, что ты оплатил выставку. Где был мой разум, когда я это выбирал? А когда я заказывал?..
Упираясь руками, гонщик подвинулся на постели, дотянулся до чёрной рубашки и попытался повернуться так, чтобы продеть руки в рукава. Эдвард оборвал себя на полуслове и помог любовнику сесть.
- Что ты заказывал?
Художник вздохнул:
- Увидишь.
*
Диафрагмы хищно раскрылись, и Эдвард мельком подумал, что расплата за любовь к портретной съёмке вышла на славу. Он с усилием оборвал движение руки, потянувшейся в очередной раз поправить волосы, и со всей возможной непринуждённостью улыбнулся японским журналистам. Пора начинать говорить. Пора перестать думать о том, как их тут много, и каждый потом напишет о проплаченной выставке бездарного содержанта...
Эдвард выпрямился и поглядел поверх голов гостей, собравшихся на церемонию открытия экспозиции. Пробежал взглядом по стенам и гипсовым перегородкам с картинами и плазменными панелями. Сжал спинку кресла Рана.
- Добрый день! Я рад приветствовать всех собравшихся здесь, на этой выставке...
Стоявшая чуть поодаль от толпы девушка с бесконечно длинными чёрными волосами улыбнулась Эдварду почти знакомо. Её спутник высокомерно отвернулся, когда Эдвард положил руку на плечо Синигами.
- ...И прежде всего мне хотелось поблагодарить человека, который подарил мне... - они ведь этого ждут, да? - ...столько вдохновения. Человека, чья душа является произведением искусства, подобного которому я не в силах создать. Человека, передать фантазию которого мне подчас не хватало красок. Партнёра. Соавтора...
Прохладные пальцы Рана коснулись руки художника и сразу же вернулись обратно. Эдвард рассеянно улыбнулся поверх камер, продолжая речь. По крайней мере, фотографии обязаны получиться удачными - пришедшая в последний момент идея поменяться частью одежды сделала их с Раном единым шахматным полем вместо двух независимых негативов.
- ...и пусть на первый взгляд между Японией и Румынией нет ничего общего, искусство всё же...
Микрофоны впитывали слова. Картины на белых стенах робели в ожидании взглядов. На груди Рана - Эдварду не нужно было видеть этого своими глазами - прикрытые ладонью, бесшумно вертелись золотые шестерёнки. Такие же, как и у самого художника.

Продолжение следует

@темы: Ая и Хлоэ, графомань

Comments

[Z.Lenka]

спасибо! Но. Ран красивее Кике.

[_Adrian_]

Ух, какое утро! захватывающе)

[sochi2014]

Z.Lenka
Вам спасибо))
А для красоты нет объективных критериев, не так ли? Это вопрос внутреннего эстетического восприятия )

_Adrian_
Разве? После всего, что было, им осталось только это. По-моему, это грустно...

[_Adrian_]

sochi2014 , мне не удалось четко сформулировать мысль, но это можно оправдать впечатлением. Я о том, что утро началось с совершенно захватывающего текста)
спасибо за продолжение)

[sochi2014]

_Adrian_
Мне очень приятно, что вам нравится