Догнать тебя
Автор: Сочи2014
Бета: нет
Фандом: Weiss Kreuz
Жанр: мелодрама
Пейринг: Ран/Хлоэ, Кикё/Ран
Размер: макси
Предупреждение: AU, WIP
Краткое содержание: Ран «Синигами» Фудзимия – звезда Формулы-1. Эдвард Кроцник – дизайнер из Бухареста. Между ними вспыхивает роман – курортный или?..
Глава 8*
- Как непривычно, - Ран поднялся, а потом с размаху откинулся на подушки.
Кикё улыбнулся:
- Слишком мягко?
- Зато подвеска хорошая, - Фудзимия с сосредоточенным видом сел, снова плюхнулся на кровать и снова сел.
Старший гонщик подошёл и обнял любовника сзади.
- Кикё, ты такой замечательный! - не унимался юноша. - Я же вообще ни разу в кровати не...
Он внезапно замолчал и покрылся пунцовым румянцем. Кикё крепче прижал его к себе:
- Ну же, Ран-кун. В жизни всё нужно попробовать - не только секс на капоте. Кажется, Сион и Куроюри держатся того же мнения, кстати - они собираются отправить тебя в бордель, чтобы ты наконец перестал краснеть.
- Я не!.. - Фудзимия резко развернулся, едва не задев подбородком подбородок любовника.
- Всё в порядке, Ран-кун, я не буду ревновать, - улыбнулся тот и разжал объятья. - А вот подозрения товарищей мы этим развеем, так что почему бы и нет.
Юноша затряс головой.
- Мне не нужно... Мне никто не нужен, кроме тебя!
- Это ты сейчас так говоришь, - спокойно ответил Кикё. - Пройдёт десять лет, если не меньше, и на капоте твоей машины окажется кто-нибудь помоложе и попривлекательней меня. И ему ты тоже скажешь, что ни на кого его не променяешь.
Ран сжал кулаки.
- Я никогда тебе не изменю! Никогда!
- Ну полно, полно, я тебе верю. А теперь иди сюда. - Кикё снова привлёк юношу к себе. Ран потянулся поцеловать его, но губы лишь скользнули по шелковистым волосам. Медленно улыбаясь, Кикё расстёгивал на юном гонщике одежду; не спеша поглаживал кожу кончиками пальцев; время от времени наклонялся, чтобы легко коснуться языком.
- Кикё! - не выдержав, взмолился Ран. Его старший товарищ лишь лукаво скосил глаза. - Кикё, пожалуйста!
- Пожалуйста - что? - невинным тоном спросил тот, невзначай остановив руку совсем рядом с членом юноши.
- Займись со мной любовью, - прошептал Ран, краснея.
- Но, Ран-кун, разве я не занимаюсь с тобой именно этим? Я хочу изучить твоё тело, - он провёл ладонью вверх до груди юноши, - хочу рассмотреть его как следует, - рука вернулась назад, коснувшись головки, и Ран дёрнулся ей навстречу, - хочу прикоснуться к тебе везде, - Кикё посмотрел Рану в глаза. - Полагаю, ты хочешь того же самого.
Кикё улыбнулся и откинул голову. Ран сглотнул и рванулся вперёд, впиваясь губами в открытую шею партнёра.
- О да, Ран-кун, - одобрительно выдохнул тот. И продолжал поощрять, пока Ран лихорадочно раздевал его, а потом сосредоточенно исследовал, пробовал, узнавал. Голос Кикё действовал не хуже изысканной ласки; когда Ран вошёл в него, он застонал, и юноша окончательно потерял голову. Собственная страсть пугала, но Кикё шептал его имя и "ещё" - и да, это было не хуже, чем на капоте.
*
- Ран? Что-то не так? - Эдвард с изумлением обнаружил, что энтузиазм его партнёра совершенно угас.
- В другой раз, - коротко ответил Синигами и отвернулся к окну.
Румын перевернулся на спину и стал смотреть в потолок. Прозрачные тени рисовали сказочные узоры. Фантастические джунгли, сквозь которые стрелой нёсся волшебный бело-синий болид. Когда Эдвард проснулся, Рана рядом не оказалось.
"В ванной", - привычно подумал художник и снова уснул.
*
350 GT рванула на обгон, и Эдварда вжало в сидение. До поворота рукой подать - он не просматривается - они на встречной... Дух захватило, но страха не было: Синигами никогда не допустит аварии.
Машина плавно, словно они не превышали скорость, вернулась в правую полосу.
- Говорят, - гонщик как будто бы прочитал мысли Эдварда, - в горах машины разбиваются реже, чем в городе.
- Почему? - улыбнулся румын.
Фудзимия дёрнул плечом.
- В Японии попасть в аварию сложно. На всех машинах ограничение - 90. Но нет таких трудностей... Эдо, - он повернулся к своему спутнику, - пора ехать домой.
Художник сжался. Вот и сказке конец.
- Конечно, - сказал он как можно более ровно. - Ты... подбросишь меня до аэропорта?
Синигами съехал к обочине и остановил машину.
- Опять хочешь улизнуть? - он сжал запястье Эдварда. Тот моргнул.
- Ты сам сказал, что мне пришло время вернуться в Румынию.
Фудзимия нахмурился:
- Хочешь, можно сразу в Японию. Но ты говорил, у тебя кошка.
- В Японию? - Эдвард сглотнул.
- Передумал? - лицо Синигами превратилось в каменную маску.
Художник опустил глаза и улыбнулся.
- Ты ведь поможешь мне собрать вещи?
Японец молча отвернулся и завёл машину. Когда ламборгини снова понеслась по трассе, он улыбнулся.
*
На парковке у аэропорта стоял белый порше.
- Извини, - Синигами открыл дверь бокстера перед любовником, - на этот раз не ламборгини.
Румын улыбнулся:
- Мне кажется, или я не видел и десятой доли твоих машин?
Порше плавно тронулся с места.
- Эту я вчера купил, - Синигами закурил.
Незнакомая трасса не помешала бывалому гонщику получить штраф за превышение скорости ещё до въезда в Бухарест.
*
- Это уже третья аптека, у которой мы останавливаемся, - заметил художник.
Фудзимия неопределённо хмыкнул и снова уставился на дорогу.
- Тебе совершенно нечего бояться, - продолжил Эдвард прерванный разговор. - Мои родители не питаются японскими гонщиками, не проливают их кровь на чёрной мессе, не...
- Эдо, - Ран зубами вытащил сигарету из пачки и опустил стекло, - я им не понравлюсь.
На некоторое время они замолчали.
- Это плохая идея, - выдавил наконец Синигами.
- А уехать, не повидавшись с ними, - это хорошая идея? - художник сам удивился тому, как зазвенел его голос.
- Ты мог бы... один, - японец опустил глаза. - Не обязательно... Тебе ведь будет стыдно.
- Ран! Ран, ну что ты говоришь? Мы ведь уже всё обсудили, - Эдвард очень старался не сердиться. - И всё будет в порядке. Я тебе обещаю. Ты просто пожмёшь папе руку, подаришь маме цветы - и мы уедем. Они не знают английского, ты не говоришь по-японски, так что поссориться вы не сумеете, даже если захотите.
Синигами не ответил и прибавил скорость.
- Направо! - воскликнул Эдвард пятнадцать минут спустя, когда гонщик пропустил съезд с основной дороги.
- Вон там было налево, - сказал он уже спокойнее ещё через пятнадцать минут.
- Аптека, - безразлично сообщил Синигами, стоило им въехать в Отопени.
Когда он вернулся в машину, Эдвард что-то искал в бардачке.
- Ран, - он поднял синие глаза на любовника, - у тебя же тут настоящий склад.
- Склад? - Синигами занял своё место, и машина снова тронулась.
Художник укоризненно вздохнул.
- Это ведь обезболивающие. Всё то, что лежит у тебя там, - он махнул рукой.
- Я опустошил местные запасы. Румыния умрёт без анальгина, - голос Фудзимии оставался бесцветным.
- Я не шучу! - Эдвард накрыл ладонью руку гонщика. - Что с тобой? Ты болен?
Японец дёрнул плечом:
- Спина болит. Иногда.
- Поэтому мы останавливаемся через каждые триста метров? - Эдвард не хотел повышать голос: это получилось как-то само.
- Реже, - невозмутимо ответил Ран. - И, кажется, мы приехали.
Над кнопкой дверного звонка рука художника чуть дрогнула. Госпожа Кроцник открыла дверь сразу же, обняла сына и пожала протянутую руку Синигами.
"Цветы!" - лихорадочно подумал Эдвард, но было уже поздно.
- Мама, - торопливо сказал он по-румынски, понимая, что это надо было делать до рукопожатия, - позволь тебе представить моего друга Рана Фудзимию. Я тебе о нём рассказывал.
- Мария, - кивнула госпожа Кроцник и снова пожала Рану руку.
По паркету пробарабанили маленькие лапки, и Эдвард опустился на корточки. Белая кошка с серыми пятнами потёрлась о его ногу. Он зарылся пальцами в пушистую шёрстку.
- Мишель! Здравствуй, моя красавица! Девочка моя хорошая!
Кошка запрыгнула художнику на плечи, и он поднялся, разворачиваясь к Рану. Гонщик слегка улыбнулся и протянул к Мишель руку, но та спрыгнула вниз и в мгновение ока скрылась за поворотом коридора.
Из комнаты вышел господин Кроцник с очками и газетой в руках.
- Петру, - представился он, обмениваясь рукопожатиями с гонщиком. - Эду, что это за мода? Скоро с косой ходить будешь.
Эдвард нервно перебросил волосы за спину. Надо было хотя бы хвост завязать...
- Вот и у Роберта такая же грива... - незло проворчал отец.
- Роберт? Вы его видели? Он приезжал?
- Всё расскажем за столом, - улыбнулась Мария Кроцник, - ну, пойдёмте?
Художник перевёл приглашение. Синигами кивнул:
- Сейчас. Мне нужно позвонить.
- Конечно, и присоединяйся к нам. По коридору налево. Там слышно будет.
Вдох, перестроиться на другой язык, объяснить... Эдвард мысленно утёр пот. Вечер только начинался.
На кухне прибавилось картин - мама закончила ещё несколько натюрмортов.
- Ну что, когда выставка? - повторил любимую семейную шутку Кроцник-младший. К его удивлению, мама расплылась в улыбке:
- В конце августа. Школа флористики показывает работы летнего курса, и меня пригласили выставить акварели с букетами и клумбами. Представляешь? Я дожила до собственной выставки!
Эдвард порывисто обнял мать:
- Поздравляю! Ты у меня самая талантливая! Ты чудо!
- Спасибо, золотце! А ты сам? Пишешь что-нибудь настоящее? Или так и будешь всю жизнь со своими плакатами?
В её голосе звучала застарелая боль - проработав всю жизнь разработчиком упаковки, она не могла видеть, как её сын вместо искусства занимается не самым любимым ремеслом.
- Зато у них аудитория побольше, чем у любой галереи, - улыбнулся Эдвард. - Но я как раз об этом и хотел поговорить. Только сначала про Роберта!
- Приезжал твой непутёвый братец, - откликнулся отец. - Заглянул на час и смылся. Довольный, счастливый. Сказал, что и у тебя всё в порядке. Да мы уж и сами видим.
Мама покивала головой.
- Эду, ты с Кристиной помирился? Мы же тебя таким счастливым не видели, с тех пор, как вы... Ну, помирился, да?
Художник вздохнул.
- Нет. Не в этом дело. Это всё Ран...
Фудзимия показался в дверях, словно столовая была сценой, а Эдвард - конферансье. Все взгляды устремились к нему. Он выпрямился ещё больше, прошёл к свободному стулу рядом с любовником и сел за стол с каменным лицом.
- Так вот, мама, папа, - Эдвард сделал паузу, - мне предлагают персональную выставку в Японии. Предлагает Ран. Но для этого мне придётся переехать туда жить и работать.
Кроцники-старшие ахнули и одновременно поинтересовались, где же Эдвард собирается там жить и кем работать.
- Работать буду у Рана. Он, папа, гонщик Формулы-1 - правда, уже бывший. И лицо нескольких брэн... торговых марок. Жить буду в Токио.
Мария Кроцник оглядела молодых людей - их волосы, одежду, количество украшений на обоих.
- Жить тоже будешь у Рана? - тихо спросила она.
Эдвард сглотнул.
- Да.
- Эдвард, скажи честно, почему ты Кристину бросил?
Художник промолчал.
- Мальчик мой, - Мария покачала головой, - да ну её, эту выставку. Ну что ты душу свою губишь?
- Ты о чём это, мать? - забеспокоился Кроцник-старший. Она лишь с горечью махнула рукой.
- Эду, сыночек, это же грех! Неужели ты сам, со своим талантом не сможешь добиться?.. Ну зачем тебе?.. - госпожа Кроцник снова махнула рукой. Ран с силой сцепил пальцы, продолжая сидеть неподвижно.
- Я люблю его, - невыразительно произнёс художник. Отец уронил вилку.
- Ты - что?! Ты в своём уме? Постыдись родителей! Бога побойся!
- Вот поэтому мне лучше переехать. Более того, так будет лучше для всех. Вы можете называть мои отношения с Раном как угодно, но для меня это - вдохновение и возможность творить. Как вы, должно быть, помните, я едва не спился - именно потому, что пытался от этого отказаться. Надеюсь, вы приедете на выставку. А сейчас, полагаю, нам лучше уйти. Ран не очень хорошо себя чувствует.
- Подожди! - воскликнула мама.
- Скатертью дорога, - хлопнул по столу отец.
Эдвард поднялся.
- Пойдём, Ран. Я же говорил, что мы ненадолго, - он как можно беззаботнее улыбнулся.
Провожать их пошла только Мария Кроцник.
- Эду, милый, как же мы без тебя? А отцу, не дай Бог, сейчас опять плохо станет. Что же ты делаешь, сынок?..
- Прости, мама. Согласись, мне лучше вас не компрометировать. У меня всё будет хорошо, правда. Ран обещает издать мою историю.
- Он тебе ещё не то пообещает, - в голосе мамы послышались слёзы, и Эдвард ощутил глухое отчаяние. Он так старался всё сделать правильно...
Раздался звонок, и художник открыл дверь, не спрашивая - лишь бы прервать мучительную сцену.
На пороге стоял высокий мужчина с татуированным лицом. В руках у него была корзина белых роз размером ещё больше той памятной.
- Спасибо, Фри, - произнёс Ран из-за спины Эдварда. Художник посторонился.
Цветы перешли к Синигами, который протянул их госпоже Кроцник.
- Эдо, переведи, что они как ты.
Мама всё-таки заплакала, и Эдвард обнял её, шепча извинения. Выбежавшая в прихожую Мишель мяукнула, а потом зашипела на Рана. Тот шагнул за порог, вытаскивая из кармана сигареты.
Последнее, что услышал Эдвард, беглецом покидая родительский дом, было:
- Он же купил тебя, маленький мой!..
Остановившись перед очередной аптекой, Ран закрыл лицо рукой:
- Всё из-за меня.
Эдвард коснулся рукой его колена:
- Прости. Мне не следовало тебя туда тащить. Но я предположить не мог, что они... Что они...
- Догадаются.
- Мне очень жаль, Ран. Полагаю, твоя семья тоже не одобрит меня. Ты ведь им скажешь?
Гонщик молча открыл дверь и вышел из машины. Вернувшись, он выглядел уже более сдержанным и собранным.
- Поехали к тебе, Эдо.
- Подожди, - художник постарался улыбнуться как можно спокойнее. - Сначала нам нужно кое-куда заехать.
Потому что анальгетики анальгетиками, а Рана необходимо показать врачу.
*
- Нет, - Синигами уставился на дорогу, давая понять, что разговор закончен.
Эдвард вздохнул. Разумеется, пусть лучше глотает обезболивающее, пусть лучше... да кто же знает, что может случиться! Вдруг это серьёзно? Он закусил губу. В кармане у гонщика затрещал виброзвонок. Он прикоснулся к гарнитуре:
- Слушаю.
В следующее мгновение порше резко съехал к обочине.
- Что случилось? Тебе нужна помощь? - спросил Фудзимия изменившимся голосом.
Эдвард никогда не слышал у него таких интонаций - или, возможно, один раз, когда Синигами успокаивал его в отеле, прежде чем отправить "мириться с Кристиной". Впрочем, нет: даже в тот раз в тоне гонщика было меньше беспокойства и меньше... любви?
- Погибла?.. - прошептал Синигами в трубку.
Эдвард изо всех сил впился ногтями себе в ладони.
- Я... С тобой свяжется Фри, - тихо закончил японец и отключился. Потом откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.
- Ран? - позвал художник.
Тот не ответил, но резко выпрямился и достал мобильник.
- Фри? Да, спасибо. Нет, не мне. Нужно внести залог за... Уже знаешь? - повисла небольшая пауза. - Нет. Он не делал этого намеренно. - Пауза. - Это мои деньги. Я распоряжаюсь ими так, как считаю нужным. - Снова пауза. - И мне не нужна нянька. - Лицо Синигами стало непроницаемым. - Спасибо, Фри. И отправь соболезнования... если ты найдёшь родственников Наоми. Друзей. Неважно.
*
Кровать была колоссальной. Лежащая на ней девушка - маленькой и хрупкой. При виде вошедших мужчин она улыбнулась, прогнула спину, потягиваясь, и с грациозным взмахом ножек поднялась. Ран смотрел во все глаза: ему казалось, такая девушка должна выглядеть как-то по-особому - впрочем, он не мог бы сказать, как именно. Однако за исключением раскованности и броской красоты заказанная Кикё проститутка ничем не отличалась от любой сверстницы Рана.
- Меня зовут Наоми. Как вы хотите - сразу оба? Или по очереди? Или, - она оглядела гонщиков, - вы предпочли бы начать друг с другом?
Ран поперхнулся. Это что, у них на лицах написано?
- Какой ты хорошенький, когда краснеешь! - хихикнула девушка и уже совсем другим тоном обратилась к Кикё:
- Ваш друг первый раз с женщиной?
И это - тоже?! Рану мучительно захотелось оказаться как можно дальше отсюда. Кикё между тем медленно кивнул. Наоми сверкнула улыбкой:
- Ему понравится!
Она прильнула к юноше и поцеловала его в губы. Ошеломлённый Ран не пошевелился.
- Не нужно так спешить, - Кикё взял девушку за плечи. Она откинула голову ему на грудь и призывно улыбнулась Рану. - Иди в постель, Ран-кун.
Юноша нерешительно сел на край кровати. Наоми, покачивая бёдрами, пересекла комнату и остановилась в шаге перед ним. Кикё встал за спиной девушки и вынул из её волос заколку. Волна блестящих чёрных волос прокатилась по её плечам и остановилась у талии. Ран затаил дыхание: зрелище было почти таким же, как тогда, когда Кикё снимал шлем.
- Смотри внимательно, Ран-кун, - Кикё расстегнул молнию на платье Наоми, и девушка выскользнула из него, оставшись в чёрном белье и высоких сапогах. - Разве это зрелище не прекрасно?
Его ладони легли поверх чёрного атласа бюстгальтера. Наоми прикрыла глаза и облизнула губы. Кикё посмотрел Рану в глаза, и юноша почувствовал, что возбуждается от одного этого взгляда. Старший гонщик между тем заставил девушку слегка нагнуться и опереться коленом о кровать. Её волосы коснулись покрывала. Ран протянул к ним руку, не решаясь дотронуться.
- Смелее, - негромко сказал Кикё. Наоми поощряюще улыбнулась.
Они были мягкими, гладкими и бесконечно длинными. Ран закрыл глаза, представляя, что под его рукой - волосы Кикё. Поэтому прикосновение рук Наоми, потянувшей вверх его футболку, оказалось для юноши неожиданным. Он дёрнулся, едва не подпрыгнув. Кикё мягко рассмеялся:
- Не сопротивляйся, Ран-кун.
Юноша сглотнул и позволил Наоми снять с себя всё, кроме белья - на этом её остановил нахмурившийся Кикё. Он подтолкнул девушку ближе к кровати; её колени оказались вплотную к бёдрам Рана. Кикё расстегнул её бюстгальтер.
- Ну же, Ран-кун! Дотронься.
Ран коснулся кончиками пальцев твёрдого тёмного соска. Кикё накрыл его руку своей, прижимая ближе, заставляя целиком взять в ладонь маленькую упругую грудь.
- Тебе нравится?
Юноша кивнул. Ощущать прикосновения рук любовника всегда было блаженством.
- Хм... Дай мне руку.
Ран протянул вторую руку. Кикё положил сверху свою и чуть нажал, показывая, куда нужно двигаться.
- Смотри, Ран-кун. Женщинам нравится, когда ты делаешь так, - он развёл указательный и средний пальцы юноши и свёл их снова, захватив сосок Наоми. Та застонала и повела головой от плеча к плечу. Волосы упали ей на грудь - поверх рук Рана.
- Ещё им нравится... - Кикё слегка усилил хватку другой руки, заставляя Рана сжать грудь Наоми. Девушка подалась вперёд:
- О да!..
- Но самое главное - это когда ты делаешь так... - Кикё повёл обе ладони Рана вниз, до бёдер девушки, где и высвободил. Ран глянул на любовника с недоумением, но тот поудобнее обнял Наоми за талию, а другой рукой снова взял руку Рана и направил между ног девушки. Наоми со стоном потёрлась о его пальцы. Её трусики были мокрыми, и Ран едва не отдёрнул руку.
- Женщины устроены очень мудро, Ран-кун, - Кикё опустил подбородок на плечо Наоми. Два водопада волос перемешались, делая их обладателей единым фантастическим существом. - Им не нужна смазка.
Повинуясь рукам Кикё, Наоми наклонилась ещё больше и оперлась руками о кровать. Гонщик потянул вниз её трусики.
- Ран-кун, тебе видно?
Юноша подвинулся, чтобы лучше рассмотреть стройные, но округлые бёдра и ягодицы и поблёскивающий от влаги алый холмик между ног девушки. Впрочем, анус показался ему привлекательнее. А Кикё словно читал мысли:
- Тебе нужно будет сделать всё так, как положено делать с женщиной, Ран-кун. Поэтому изучи там всё досконально.
Ран замер в нерешительности. Дотрагиваться до девушки не хотелось. Кикё покачал головой:
- Ох, Ран-кун...
И снова юноше не пришлось делать ничего самому: рука Кикё уверенно направила его пальцы в горячую влажную глубину. Наоми застонала и качнула бёдрами.
- Она хочет тебя, - улыбнулся старший гонщик. Ран затряс головой:
- Кикё!..
- Ну же, Ран-кун. Будь мужчиной. Я знаю, что ты любишь только меня. Поэтому я здесь, с тобой. Это не измена, мой мальчик - это просто этап взросления.
- Но я... Я не... - Ран покраснел.
- О, - протянул Кикё. - Я вижу. Но мы это исправим.
Он поцеловал Рана так жадно, что юноша забыл, где он и с кем. Существовал только Кикё, только его губы, только его волосы, только его руки...
- Нет-нет-нет, - Кикё отстранился, и Ран едва не застонал от несправедливости. - Ты сделаешь это с Наоми. Но я, - он улыбнулся, и у Рана потемнело в глазах, - я буду рядом.
С этими словами он развернул юношу к Наоми. Девушка опустила голову на руки. Её волосы растеклись по кровати шёлковыми ручейками; бёдра подрагивали. Кикё раздел Рана до конца и сжал его полувозбуждённый член, моментально на это отозвавшийся. Юноша со свистом втянул воздух, но тут знакомое прикосновение сменилось незнакомым. Кикё надевал ему презерватив.
Это было правильно: его единственный партнёр - Кикё, и ни к чему рисковать здоровьем друг друга, особенно с какой-то женщиной.
- Дальше ты сам, - судя по звукам, Кикё возился с собственной одеждой. - Надеюсь, ты ничего не перепутаешь?
Поза Наоми давала хороший обзор. Ран вошёл во влагалище Наоми, поражаясь тому, какое оно скользкое и просторное. Ощущения были гораздо слабее тех, к которым он привык.
- Двигайся, - отрывисто скомандовал Кикё. Он дышал так, словно... словно был возбуждён. Неужели ему нравится, что Ран занимается сексом с женщиной?
Ран повиновался, как повиновался бы старшему пилоту на трассе. Наоми задвигалась в такт, ритмично постанывая. Однако спустя какую-то минуту Ран чуть не остановился, ощутив, как прохладные пальцы Кикё гладят и раздвигают его ягодицы.
- Продолжай, Ран-кун, - прошептал юноше на ухо старший гонщик.
Ран стиснул зубы, ожидая знакомой короткой боли, немедленно переходящей в удовольствие - и Кикё вошёл в него, идеально вливаясь в ритм, так, как перестраивался в дорожном потоке на своём порше. Боль не спешила проходить - необходимость двигаться в Наоми не позволяла расслабиться - но Ран ощутил, как нарастает наслаждение. Ощущать Кикё в себе было так правильно, что можно было уже не думать о прикосновениях к чужеродному, нежеланному женскому телу. Можно было закрыть глаза и позволить любовнику задавать ритм и наращивать темп до тех пор, пока...
Плоть Наоми сжалась вокруг члена Рана, пульсируя, и он кончил через несколько движений. Девушка вывернулась и откатилась в сторону, тяжело дыша. Повинуясь напору Кикё, Ран лёг на кровать лицом вниз и ещё несколько минут вбирал всю страсть любовника. Наконец, Кикё лёг рядом и обнял юношу. Его ладони заскользили по спине Рана. Тот зарылся лицом в разметавшиеся иссиня-чёрные волосы.
- Только ты... Только тебя... Никого больше!
Кровать скрипнула. Каблуки простучали по полу. Тихо открылась и закрылась дверь.
- Только ты, Кикё! И никогда, никогда, никогда...
(продолжение следует)
Автор: Сочи2014
Бета: нет
Фандом: Weiss Kreuz
Жанр: мелодрама
Пейринг: Ран/Хлоэ, Кикё/Ран
Размер: макси
Предупреждение: AU, WIP
Краткое содержание: Ран «Синигами» Фудзимия – звезда Формулы-1. Эдвард Кроцник – дизайнер из Бухареста. Между ними вспыхивает роман – курортный или?..
Глава 8*
- Как непривычно, - Ран поднялся, а потом с размаху откинулся на подушки.
Кикё улыбнулся:
- Слишком мягко?
- Зато подвеска хорошая, - Фудзимия с сосредоточенным видом сел, снова плюхнулся на кровать и снова сел.
Старший гонщик подошёл и обнял любовника сзади.
- Кикё, ты такой замечательный! - не унимался юноша. - Я же вообще ни разу в кровати не...
Он внезапно замолчал и покрылся пунцовым румянцем. Кикё крепче прижал его к себе:
- Ну же, Ран-кун. В жизни всё нужно попробовать - не только секс на капоте. Кажется, Сион и Куроюри держатся того же мнения, кстати - они собираются отправить тебя в бордель, чтобы ты наконец перестал краснеть.
- Я не!.. - Фудзимия резко развернулся, едва не задев подбородком подбородок любовника.
- Всё в порядке, Ран-кун, я не буду ревновать, - улыбнулся тот и разжал объятья. - А вот подозрения товарищей мы этим развеем, так что почему бы и нет.
Юноша затряс головой.
- Мне не нужно... Мне никто не нужен, кроме тебя!
- Это ты сейчас так говоришь, - спокойно ответил Кикё. - Пройдёт десять лет, если не меньше, и на капоте твоей машины окажется кто-нибудь помоложе и попривлекательней меня. И ему ты тоже скажешь, что ни на кого его не променяешь.
Ран сжал кулаки.
- Я никогда тебе не изменю! Никогда!
- Ну полно, полно, я тебе верю. А теперь иди сюда. - Кикё снова привлёк юношу к себе. Ран потянулся поцеловать его, но губы лишь скользнули по шелковистым волосам. Медленно улыбаясь, Кикё расстёгивал на юном гонщике одежду; не спеша поглаживал кожу кончиками пальцев; время от времени наклонялся, чтобы легко коснуться языком.
- Кикё! - не выдержав, взмолился Ран. Его старший товарищ лишь лукаво скосил глаза. - Кикё, пожалуйста!
- Пожалуйста - что? - невинным тоном спросил тот, невзначай остановив руку совсем рядом с членом юноши.
- Займись со мной любовью, - прошептал Ран, краснея.
- Но, Ран-кун, разве я не занимаюсь с тобой именно этим? Я хочу изучить твоё тело, - он провёл ладонью вверх до груди юноши, - хочу рассмотреть его как следует, - рука вернулась назад, коснувшись головки, и Ран дёрнулся ей навстречу, - хочу прикоснуться к тебе везде, - Кикё посмотрел Рану в глаза. - Полагаю, ты хочешь того же самого.
Кикё улыбнулся и откинул голову. Ран сглотнул и рванулся вперёд, впиваясь губами в открытую шею партнёра.
- О да, Ран-кун, - одобрительно выдохнул тот. И продолжал поощрять, пока Ран лихорадочно раздевал его, а потом сосредоточенно исследовал, пробовал, узнавал. Голос Кикё действовал не хуже изысканной ласки; когда Ран вошёл в него, он застонал, и юноша окончательно потерял голову. Собственная страсть пугала, но Кикё шептал его имя и "ещё" - и да, это было не хуже, чем на капоте.
*
- Ран? Что-то не так? - Эдвард с изумлением обнаружил, что энтузиазм его партнёра совершенно угас.
- В другой раз, - коротко ответил Синигами и отвернулся к окну.
Румын перевернулся на спину и стал смотреть в потолок. Прозрачные тени рисовали сказочные узоры. Фантастические джунгли, сквозь которые стрелой нёсся волшебный бело-синий болид. Когда Эдвард проснулся, Рана рядом не оказалось.
"В ванной", - привычно подумал художник и снова уснул.
*
350 GT рванула на обгон, и Эдварда вжало в сидение. До поворота рукой подать - он не просматривается - они на встречной... Дух захватило, но страха не было: Синигами никогда не допустит аварии.
Машина плавно, словно они не превышали скорость, вернулась в правую полосу.
- Говорят, - гонщик как будто бы прочитал мысли Эдварда, - в горах машины разбиваются реже, чем в городе.
- Почему? - улыбнулся румын.
Фудзимия дёрнул плечом.
- В Японии попасть в аварию сложно. На всех машинах ограничение - 90. Но нет таких трудностей... Эдо, - он повернулся к своему спутнику, - пора ехать домой.
Художник сжался. Вот и сказке конец.
- Конечно, - сказал он как можно более ровно. - Ты... подбросишь меня до аэропорта?
Синигами съехал к обочине и остановил машину.
- Опять хочешь улизнуть? - он сжал запястье Эдварда. Тот моргнул.
- Ты сам сказал, что мне пришло время вернуться в Румынию.
Фудзимия нахмурился:
- Хочешь, можно сразу в Японию. Но ты говорил, у тебя кошка.
- В Японию? - Эдвард сглотнул.
- Передумал? - лицо Синигами превратилось в каменную маску.
Художник опустил глаза и улыбнулся.
- Ты ведь поможешь мне собрать вещи?
Японец молча отвернулся и завёл машину. Когда ламборгини снова понеслась по трассе, он улыбнулся.
*
На парковке у аэропорта стоял белый порше.
- Извини, - Синигами открыл дверь бокстера перед любовником, - на этот раз не ламборгини.
Румын улыбнулся:
- Мне кажется, или я не видел и десятой доли твоих машин?
Порше плавно тронулся с места.
- Эту я вчера купил, - Синигами закурил.
Незнакомая трасса не помешала бывалому гонщику получить штраф за превышение скорости ещё до въезда в Бухарест.
*
- Это уже третья аптека, у которой мы останавливаемся, - заметил художник.
Фудзимия неопределённо хмыкнул и снова уставился на дорогу.
- Тебе совершенно нечего бояться, - продолжил Эдвард прерванный разговор. - Мои родители не питаются японскими гонщиками, не проливают их кровь на чёрной мессе, не...
- Эдо, - Ран зубами вытащил сигарету из пачки и опустил стекло, - я им не понравлюсь.
На некоторое время они замолчали.
- Это плохая идея, - выдавил наконец Синигами.
- А уехать, не повидавшись с ними, - это хорошая идея? - художник сам удивился тому, как зазвенел его голос.
- Ты мог бы... один, - японец опустил глаза. - Не обязательно... Тебе ведь будет стыдно.
- Ран! Ран, ну что ты говоришь? Мы ведь уже всё обсудили, - Эдвард очень старался не сердиться. - И всё будет в порядке. Я тебе обещаю. Ты просто пожмёшь папе руку, подаришь маме цветы - и мы уедем. Они не знают английского, ты не говоришь по-японски, так что поссориться вы не сумеете, даже если захотите.
Синигами не ответил и прибавил скорость.
- Направо! - воскликнул Эдвард пятнадцать минут спустя, когда гонщик пропустил съезд с основной дороги.
- Вон там было налево, - сказал он уже спокойнее ещё через пятнадцать минут.
- Аптека, - безразлично сообщил Синигами, стоило им въехать в Отопени.
Когда он вернулся в машину, Эдвард что-то искал в бардачке.
- Ран, - он поднял синие глаза на любовника, - у тебя же тут настоящий склад.
- Склад? - Синигами занял своё место, и машина снова тронулась.
Художник укоризненно вздохнул.
- Это ведь обезболивающие. Всё то, что лежит у тебя там, - он махнул рукой.
- Я опустошил местные запасы. Румыния умрёт без анальгина, - голос Фудзимии оставался бесцветным.
- Я не шучу! - Эдвард накрыл ладонью руку гонщика. - Что с тобой? Ты болен?
Японец дёрнул плечом:
- Спина болит. Иногда.
- Поэтому мы останавливаемся через каждые триста метров? - Эдвард не хотел повышать голос: это получилось как-то само.
- Реже, - невозмутимо ответил Ран. - И, кажется, мы приехали.
Над кнопкой дверного звонка рука художника чуть дрогнула. Госпожа Кроцник открыла дверь сразу же, обняла сына и пожала протянутую руку Синигами.
"Цветы!" - лихорадочно подумал Эдвард, но было уже поздно.
- Мама, - торопливо сказал он по-румынски, понимая, что это надо было делать до рукопожатия, - позволь тебе представить моего друга Рана Фудзимию. Я тебе о нём рассказывал.
- Мария, - кивнула госпожа Кроцник и снова пожала Рану руку.
По паркету пробарабанили маленькие лапки, и Эдвард опустился на корточки. Белая кошка с серыми пятнами потёрлась о его ногу. Он зарылся пальцами в пушистую шёрстку.
- Мишель! Здравствуй, моя красавица! Девочка моя хорошая!
Кошка запрыгнула художнику на плечи, и он поднялся, разворачиваясь к Рану. Гонщик слегка улыбнулся и протянул к Мишель руку, но та спрыгнула вниз и в мгновение ока скрылась за поворотом коридора.
Из комнаты вышел господин Кроцник с очками и газетой в руках.
- Петру, - представился он, обмениваясь рукопожатиями с гонщиком. - Эду, что это за мода? Скоро с косой ходить будешь.
Эдвард нервно перебросил волосы за спину. Надо было хотя бы хвост завязать...
- Вот и у Роберта такая же грива... - незло проворчал отец.
- Роберт? Вы его видели? Он приезжал?
- Всё расскажем за столом, - улыбнулась Мария Кроцник, - ну, пойдёмте?
Художник перевёл приглашение. Синигами кивнул:
- Сейчас. Мне нужно позвонить.
- Конечно, и присоединяйся к нам. По коридору налево. Там слышно будет.
Вдох, перестроиться на другой язык, объяснить... Эдвард мысленно утёр пот. Вечер только начинался.
На кухне прибавилось картин - мама закончила ещё несколько натюрмортов.
- Ну что, когда выставка? - повторил любимую семейную шутку Кроцник-младший. К его удивлению, мама расплылась в улыбке:
- В конце августа. Школа флористики показывает работы летнего курса, и меня пригласили выставить акварели с букетами и клумбами. Представляешь? Я дожила до собственной выставки!
Эдвард порывисто обнял мать:
- Поздравляю! Ты у меня самая талантливая! Ты чудо!
- Спасибо, золотце! А ты сам? Пишешь что-нибудь настоящее? Или так и будешь всю жизнь со своими плакатами?
В её голосе звучала застарелая боль - проработав всю жизнь разработчиком упаковки, она не могла видеть, как её сын вместо искусства занимается не самым любимым ремеслом.
- Зато у них аудитория побольше, чем у любой галереи, - улыбнулся Эдвард. - Но я как раз об этом и хотел поговорить. Только сначала про Роберта!
- Приезжал твой непутёвый братец, - откликнулся отец. - Заглянул на час и смылся. Довольный, счастливый. Сказал, что и у тебя всё в порядке. Да мы уж и сами видим.
Мама покивала головой.
- Эду, ты с Кристиной помирился? Мы же тебя таким счастливым не видели, с тех пор, как вы... Ну, помирился, да?
Художник вздохнул.
- Нет. Не в этом дело. Это всё Ран...
Фудзимия показался в дверях, словно столовая была сценой, а Эдвард - конферансье. Все взгляды устремились к нему. Он выпрямился ещё больше, прошёл к свободному стулу рядом с любовником и сел за стол с каменным лицом.
- Так вот, мама, папа, - Эдвард сделал паузу, - мне предлагают персональную выставку в Японии. Предлагает Ран. Но для этого мне придётся переехать туда жить и работать.
Кроцники-старшие ахнули и одновременно поинтересовались, где же Эдвард собирается там жить и кем работать.
- Работать буду у Рана. Он, папа, гонщик Формулы-1 - правда, уже бывший. И лицо нескольких брэн... торговых марок. Жить буду в Токио.
Мария Кроцник оглядела молодых людей - их волосы, одежду, количество украшений на обоих.
- Жить тоже будешь у Рана? - тихо спросила она.
Эдвард сглотнул.
- Да.
- Эдвард, скажи честно, почему ты Кристину бросил?
Художник промолчал.
- Мальчик мой, - Мария покачала головой, - да ну её, эту выставку. Ну что ты душу свою губишь?
- Ты о чём это, мать? - забеспокоился Кроцник-старший. Она лишь с горечью махнула рукой.
- Эду, сыночек, это же грех! Неужели ты сам, со своим талантом не сможешь добиться?.. Ну зачем тебе?.. - госпожа Кроцник снова махнула рукой. Ран с силой сцепил пальцы, продолжая сидеть неподвижно.
- Я люблю его, - невыразительно произнёс художник. Отец уронил вилку.
- Ты - что?! Ты в своём уме? Постыдись родителей! Бога побойся!
- Вот поэтому мне лучше переехать. Более того, так будет лучше для всех. Вы можете называть мои отношения с Раном как угодно, но для меня это - вдохновение и возможность творить. Как вы, должно быть, помните, я едва не спился - именно потому, что пытался от этого отказаться. Надеюсь, вы приедете на выставку. А сейчас, полагаю, нам лучше уйти. Ран не очень хорошо себя чувствует.
- Подожди! - воскликнула мама.
- Скатертью дорога, - хлопнул по столу отец.
Эдвард поднялся.
- Пойдём, Ран. Я же говорил, что мы ненадолго, - он как можно беззаботнее улыбнулся.
Провожать их пошла только Мария Кроцник.
- Эду, милый, как же мы без тебя? А отцу, не дай Бог, сейчас опять плохо станет. Что же ты делаешь, сынок?..
- Прости, мама. Согласись, мне лучше вас не компрометировать. У меня всё будет хорошо, правда. Ран обещает издать мою историю.
- Он тебе ещё не то пообещает, - в голосе мамы послышались слёзы, и Эдвард ощутил глухое отчаяние. Он так старался всё сделать правильно...
Раздался звонок, и художник открыл дверь, не спрашивая - лишь бы прервать мучительную сцену.
На пороге стоял высокий мужчина с татуированным лицом. В руках у него была корзина белых роз размером ещё больше той памятной.
- Спасибо, Фри, - произнёс Ран из-за спины Эдварда. Художник посторонился.
Цветы перешли к Синигами, который протянул их госпоже Кроцник.
- Эдо, переведи, что они как ты.
Мама всё-таки заплакала, и Эдвард обнял её, шепча извинения. Выбежавшая в прихожую Мишель мяукнула, а потом зашипела на Рана. Тот шагнул за порог, вытаскивая из кармана сигареты.
Последнее, что услышал Эдвард, беглецом покидая родительский дом, было:
- Он же купил тебя, маленький мой!..
Остановившись перед очередной аптекой, Ран закрыл лицо рукой:
- Всё из-за меня.
Эдвард коснулся рукой его колена:
- Прости. Мне не следовало тебя туда тащить. Но я предположить не мог, что они... Что они...
- Догадаются.
- Мне очень жаль, Ран. Полагаю, твоя семья тоже не одобрит меня. Ты ведь им скажешь?
Гонщик молча открыл дверь и вышел из машины. Вернувшись, он выглядел уже более сдержанным и собранным.
- Поехали к тебе, Эдо.
- Подожди, - художник постарался улыбнуться как можно спокойнее. - Сначала нам нужно кое-куда заехать.
Потому что анальгетики анальгетиками, а Рана необходимо показать врачу.
*
- Нет, - Синигами уставился на дорогу, давая понять, что разговор закончен.
Эдвард вздохнул. Разумеется, пусть лучше глотает обезболивающее, пусть лучше... да кто же знает, что может случиться! Вдруг это серьёзно? Он закусил губу. В кармане у гонщика затрещал виброзвонок. Он прикоснулся к гарнитуре:
- Слушаю.
В следующее мгновение порше резко съехал к обочине.
- Что случилось? Тебе нужна помощь? - спросил Фудзимия изменившимся голосом.
Эдвард никогда не слышал у него таких интонаций - или, возможно, один раз, когда Синигами успокаивал его в отеле, прежде чем отправить "мириться с Кристиной". Впрочем, нет: даже в тот раз в тоне гонщика было меньше беспокойства и меньше... любви?
- Погибла?.. - прошептал Синигами в трубку.
Эдвард изо всех сил впился ногтями себе в ладони.
- Я... С тобой свяжется Фри, - тихо закончил японец и отключился. Потом откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.
- Ран? - позвал художник.
Тот не ответил, но резко выпрямился и достал мобильник.
- Фри? Да, спасибо. Нет, не мне. Нужно внести залог за... Уже знаешь? - повисла небольшая пауза. - Нет. Он не делал этого намеренно. - Пауза. - Это мои деньги. Я распоряжаюсь ими так, как считаю нужным. - Снова пауза. - И мне не нужна нянька. - Лицо Синигами стало непроницаемым. - Спасибо, Фри. И отправь соболезнования... если ты найдёшь родственников Наоми. Друзей. Неважно.
*
Кровать была колоссальной. Лежащая на ней девушка - маленькой и хрупкой. При виде вошедших мужчин она улыбнулась, прогнула спину, потягиваясь, и с грациозным взмахом ножек поднялась. Ран смотрел во все глаза: ему казалось, такая девушка должна выглядеть как-то по-особому - впрочем, он не мог бы сказать, как именно. Однако за исключением раскованности и броской красоты заказанная Кикё проститутка ничем не отличалась от любой сверстницы Рана.
- Меня зовут Наоми. Как вы хотите - сразу оба? Или по очереди? Или, - она оглядела гонщиков, - вы предпочли бы начать друг с другом?
Ран поперхнулся. Это что, у них на лицах написано?
- Какой ты хорошенький, когда краснеешь! - хихикнула девушка и уже совсем другим тоном обратилась к Кикё:
- Ваш друг первый раз с женщиной?
И это - тоже?! Рану мучительно захотелось оказаться как можно дальше отсюда. Кикё между тем медленно кивнул. Наоми сверкнула улыбкой:
- Ему понравится!
Она прильнула к юноше и поцеловала его в губы. Ошеломлённый Ран не пошевелился.
- Не нужно так спешить, - Кикё взял девушку за плечи. Она откинула голову ему на грудь и призывно улыбнулась Рану. - Иди в постель, Ран-кун.
Юноша нерешительно сел на край кровати. Наоми, покачивая бёдрами, пересекла комнату и остановилась в шаге перед ним. Кикё встал за спиной девушки и вынул из её волос заколку. Волна блестящих чёрных волос прокатилась по её плечам и остановилась у талии. Ран затаил дыхание: зрелище было почти таким же, как тогда, когда Кикё снимал шлем.
- Смотри внимательно, Ран-кун, - Кикё расстегнул молнию на платье Наоми, и девушка выскользнула из него, оставшись в чёрном белье и высоких сапогах. - Разве это зрелище не прекрасно?
Его ладони легли поверх чёрного атласа бюстгальтера. Наоми прикрыла глаза и облизнула губы. Кикё посмотрел Рану в глаза, и юноша почувствовал, что возбуждается от одного этого взгляда. Старший гонщик между тем заставил девушку слегка нагнуться и опереться коленом о кровать. Её волосы коснулись покрывала. Ран протянул к ним руку, не решаясь дотронуться.
- Смелее, - негромко сказал Кикё. Наоми поощряюще улыбнулась.
Они были мягкими, гладкими и бесконечно длинными. Ран закрыл глаза, представляя, что под его рукой - волосы Кикё. Поэтому прикосновение рук Наоми, потянувшей вверх его футболку, оказалось для юноши неожиданным. Он дёрнулся, едва не подпрыгнув. Кикё мягко рассмеялся:
- Не сопротивляйся, Ран-кун.
Юноша сглотнул и позволил Наоми снять с себя всё, кроме белья - на этом её остановил нахмурившийся Кикё. Он подтолкнул девушку ближе к кровати; её колени оказались вплотную к бёдрам Рана. Кикё расстегнул её бюстгальтер.
- Ну же, Ран-кун! Дотронься.
Ран коснулся кончиками пальцев твёрдого тёмного соска. Кикё накрыл его руку своей, прижимая ближе, заставляя целиком взять в ладонь маленькую упругую грудь.
- Тебе нравится?
Юноша кивнул. Ощущать прикосновения рук любовника всегда было блаженством.
- Хм... Дай мне руку.
Ран протянул вторую руку. Кикё положил сверху свою и чуть нажал, показывая, куда нужно двигаться.
- Смотри, Ран-кун. Женщинам нравится, когда ты делаешь так, - он развёл указательный и средний пальцы юноши и свёл их снова, захватив сосок Наоми. Та застонала и повела головой от плеча к плечу. Волосы упали ей на грудь - поверх рук Рана.
- Ещё им нравится... - Кикё слегка усилил хватку другой руки, заставляя Рана сжать грудь Наоми. Девушка подалась вперёд:
- О да!..
- Но самое главное - это когда ты делаешь так... - Кикё повёл обе ладони Рана вниз, до бёдер девушки, где и высвободил. Ран глянул на любовника с недоумением, но тот поудобнее обнял Наоми за талию, а другой рукой снова взял руку Рана и направил между ног девушки. Наоми со стоном потёрлась о его пальцы. Её трусики были мокрыми, и Ран едва не отдёрнул руку.
- Женщины устроены очень мудро, Ран-кун, - Кикё опустил подбородок на плечо Наоми. Два водопада волос перемешались, делая их обладателей единым фантастическим существом. - Им не нужна смазка.
Повинуясь рукам Кикё, Наоми наклонилась ещё больше и оперлась руками о кровать. Гонщик потянул вниз её трусики.
- Ран-кун, тебе видно?
Юноша подвинулся, чтобы лучше рассмотреть стройные, но округлые бёдра и ягодицы и поблёскивающий от влаги алый холмик между ног девушки. Впрочем, анус показался ему привлекательнее. А Кикё словно читал мысли:
- Тебе нужно будет сделать всё так, как положено делать с женщиной, Ран-кун. Поэтому изучи там всё досконально.
Ран замер в нерешительности. Дотрагиваться до девушки не хотелось. Кикё покачал головой:
- Ох, Ран-кун...
И снова юноше не пришлось делать ничего самому: рука Кикё уверенно направила его пальцы в горячую влажную глубину. Наоми застонала и качнула бёдрами.
- Она хочет тебя, - улыбнулся старший гонщик. Ран затряс головой:
- Кикё!..
- Ну же, Ран-кун. Будь мужчиной. Я знаю, что ты любишь только меня. Поэтому я здесь, с тобой. Это не измена, мой мальчик - это просто этап взросления.
- Но я... Я не... - Ран покраснел.
- О, - протянул Кикё. - Я вижу. Но мы это исправим.
Он поцеловал Рана так жадно, что юноша забыл, где он и с кем. Существовал только Кикё, только его губы, только его волосы, только его руки...
- Нет-нет-нет, - Кикё отстранился, и Ран едва не застонал от несправедливости. - Ты сделаешь это с Наоми. Но я, - он улыбнулся, и у Рана потемнело в глазах, - я буду рядом.
С этими словами он развернул юношу к Наоми. Девушка опустила голову на руки. Её волосы растеклись по кровати шёлковыми ручейками; бёдра подрагивали. Кикё раздел Рана до конца и сжал его полувозбуждённый член, моментально на это отозвавшийся. Юноша со свистом втянул воздух, но тут знакомое прикосновение сменилось незнакомым. Кикё надевал ему презерватив.
Это было правильно: его единственный партнёр - Кикё, и ни к чему рисковать здоровьем друг друга, особенно с какой-то женщиной.
- Дальше ты сам, - судя по звукам, Кикё возился с собственной одеждой. - Надеюсь, ты ничего не перепутаешь?
Поза Наоми давала хороший обзор. Ран вошёл во влагалище Наоми, поражаясь тому, какое оно скользкое и просторное. Ощущения были гораздо слабее тех, к которым он привык.
- Двигайся, - отрывисто скомандовал Кикё. Он дышал так, словно... словно был возбуждён. Неужели ему нравится, что Ран занимается сексом с женщиной?
Ран повиновался, как повиновался бы старшему пилоту на трассе. Наоми задвигалась в такт, ритмично постанывая. Однако спустя какую-то минуту Ран чуть не остановился, ощутив, как прохладные пальцы Кикё гладят и раздвигают его ягодицы.
- Продолжай, Ран-кун, - прошептал юноше на ухо старший гонщик.
Ран стиснул зубы, ожидая знакомой короткой боли, немедленно переходящей в удовольствие - и Кикё вошёл в него, идеально вливаясь в ритм, так, как перестраивался в дорожном потоке на своём порше. Боль не спешила проходить - необходимость двигаться в Наоми не позволяла расслабиться - но Ран ощутил, как нарастает наслаждение. Ощущать Кикё в себе было так правильно, что можно было уже не думать о прикосновениях к чужеродному, нежеланному женскому телу. Можно было закрыть глаза и позволить любовнику задавать ритм и наращивать темп до тех пор, пока...
Плоть Наоми сжалась вокруг члена Рана, пульсируя, и он кончил через несколько движений. Девушка вывернулась и откатилась в сторону, тяжело дыша. Повинуясь напору Кикё, Ран лёг на кровать лицом вниз и ещё несколько минут вбирал всю страсть любовника. Наконец, Кикё лёг рядом и обнял юношу. Его ладони заскользили по спине Рана. Тот зарылся лицом в разметавшиеся иссиня-чёрные волосы.
- Только ты... Только тебя... Никого больше!
Кровать скрипнула. Каблуки простучали по полу. Тихо открылась и закрылась дверь.
- Только ты, Кикё! И никогда, никогда, никогда...
(продолжение следует)
@музыка: Джон Хилл
-
-
13.02.2010 в 01:55Ой, какая глава яркая
Сцена с Наоми и мысли Рана в этот момент очень понравились. Как-то нечасто подобное описывают, а момент "третий (-я) лишний" очень интересный. Ну и сцена с родителями хороша:
- Он же купил тебя, маленький мой!..
Ну тоже ведь логично думают..
-
-
13.02.2010 в 02:43-
-
13.02.2010 в 02:44А разве подобное действительно нечасто описывают? Неужели мало фиков с принуждением? Или необычно то, что третий - женщина?
Родители - да... Думают теперь о сыне неизвестно что - но что им остаётся при таком раскладе ((
-
-
14.02.2010 в 03:31-
-
14.02.2010 в 05:38-
-
14.02.2010 в 13:51А разве подобное действительно нечасто описывают? Неужели мало фиков с принуждением? Или необычно то, что третий - женщина?
Ну, я происходящее не совсем как принуждение рассматривала)) А интересно именно присутствие (и можно сказать - активное участие) женщины в момент близости главных героев-мужчин. Сама тема может и не оригинальна, но именно в Вайсс я ее мало встречала, навскидку - Стеклянные Дома только помню.
Ну и отдельным бонусом - осознание Раном своего отношения к близости с женщиной. Не то, что ему нужен только "любимый" Кикё, а то, что женщину саму по себе он находит далеко не столь возбуждающей, как мужчину.
Как сравнение, в Стеклянных Домах бисексуал-Йоджи как раз находил близость с женщиной естественной и возбуждающей, а дополнительного партнера-мужчину - экзотикой. Наверное там тоже можно было бы говорить о сомнительном согласии
А все это я к чему - тема в любом случае малораскрытая и оттого интересная вдвойне. А лично для меня в этом какой-то неоформившийся кинк.
-
-
14.02.2010 в 22:59Ну вы же читали последнюю сцену
Verlis
Кажется, поняла вас. Просто в этом случае сомнительность согласия вовсе не в физиологии. Хотя да, стопроцентный гомосексуал с женщиной - это должно быть тем ещё кинком)) Хотя лично для меня это скорее сквик.
-
-
15.02.2010 в 00:31Просто в этом случае сомнительность согласия вовсе не в физиологии.
Да, конечно я это поняла)) Просто внимание акцентировалось не на этом..
Хотя да, стопроцентный гомосексуал с женщиной - это должно быть тем ещё кинком)) Хотя лично для меня это скорее сквик
нет, кинк не совсем пожалуй это. Ну вот, попробую определиться. Кинк здесь наверное ожидаемый результат: то, что персонаж в "сравнении" сделает выбор в пользу партнера, а не партнерши. Так сказать - зримая победа. Вот у вас она в общем-то, наблюдается во всей красе)) Не знаю, понятно ли разложила по полочкам(
-
-
15.02.2010 в 02:05Вы жестоки)) сквик Рана для вас - кинк))
-
-
18.02.2010 в 20:39-
-
18.02.2010 в 21:58Мне реакция родителей Эдварда странной не кажется, для большинства людей старшего поколения, особенно глубоко верующих, содомия - страшный грех, ну и опять-таки - внуков теперь не дождешься, так что тут все понятно и закономерно.
И очень понравилась сцена с Наоми
-
-
18.02.2010 в 22:27BlueSunrise, вы совершенно правы)) И спасибо за ваши слова)))